Выдержки
...В самых употребительных словах выражены самые устойчивые,
изначальные свойства бытия - те, глубже которых не может
пойти язык. Ведь мышление не может пойти дальше языка, в
границах которого себя выражает.
Ни один философ, пишущий на
том или ином языке, не должен воображать, что он мудрее
самого языка, - и если его философия хочет выразить себя,
она должна принять за основу то, что считает основным сам
язык.
С точки зрения языка, "материя" и "сознание", "природа" или
"идея", которые многими философами клались в основу всего
сущего, - это понятия второстепенные, специальные,
возникающие лишь в процессе дробления и уточнения каких-то
более глубоких и всеобъемлющих свойств мироздания.
Слово "материя" делит места с 2172 по 2202 по частоте
употребления в русском языке, наряду со словами "самовар"
и "конференция", "партизан"
и др. Таким образом, по свидетельству языка
понятие "материи" примерно столь же важно для объяснения
мироустройства, как понятия "самовара" или "партизана". Даже если сложить
вместе частоты таких однокоренных слов, как "материя", "материальный",
"материализм", "материалистический", данная металексема
получит ранг примерно 370, где-то среди слов "база", "палец",
"станция", "офицер" - почтенных, но никак не претендующих на
метафизическую важность.
Еще одно важнейшее понятие, положенное в основу многих
философских систем - это "бытие" или "существование". "Быть"
- важное, но не основное слово: в русском языке оно занимает
по частоте 6 место, в английском - четвертое, во французском
- четвертое.
Другие категории, например, "разум" и "познание"
/у рационалистов/, "чувство" и "ощущение"/у сенсуалистов/, "польза"
и "деятельность" /у прагматиков и бихевиористов/, "воля" /у
Шопенгауэра/, "жизнь" /у Ницше/, также отвергается языком,
всей суммой его употребления, в качестве основополагающих. (Металексема
"делать - дело - действовать - деятельность" - 35-ое место,
"жить - жизнь" - 45-ое, "воля" - 65-ое. ).
Более существенны понятия "я" и "ты", выдвинутые М. Бубером, - они принадлежат к самым употребительным в любом
языке, и никакое объяснение мира не может без них обойтись.
Бубер назвал местименную пару "я - ты" "основным словом",
определяющим диалогическое отношение как центральное в
мироздании; но если судить по словарю, отводящему этой
мелаксеме 3-е место в русском и английском языках, он
все-таки ошибся, хотя и ненамного.
Что же есть первоначало мира? - по
мнению языка, которое может мыслителем разъясняться и
обосновываться, но не оспариваться.
"Разум" - а я схожу с ума от любви.
"Дух" - а я копаюсь в песке или трогаю листья деревьев.
"Материя" - а я, кроме как в шелке или ситце, никогда ее не
трогал. "Быть" - а меня еще и нет, я только возможен.
"Знать" - а я и не знаю, что я знаю...
На фоне этих железных клеток - как легко парят, обдавая
невнятным, но чистым птичьим щебетом и ветерком, самые
первые слова из частотного списка: "в", "и", "не", "на",
"я"... Слова, чей смысл ни к чему не привязывает, никуда не
теснит, проходя через мысль как трепет самых первых, самых
робких и чистых прикосновений к действительности.
Вот без каких слов не могут обойтись люди в каждодневном
своем общении, в тысячах мыслей и высказываний о том и
другом - вот без каких начал не мог бы начаться сам мир:
если б не было "в", не было "и", не было самого "не".
Предлоги, союзы, частицы... И во главе их - по благодати,
которой удостоены не все языки - самые служебные из всех:
артикли.
Определенный артикль - наиболее употребительное слово в тех
языках, где он имеется, а на этих языках создана едва ли не
самая богатая и разнообразная словесность в мире: иврит,
греческий, арабский, английский, немецкий, французский,
испанский, итальянский, все скандинавские...
Если когда-нибудь сверхмашина создаст всемирный частотный
словарь, нет сомнения, что первое место в нем займет
определенный артикль.
Каждое 13-14-ое слово в английском тексте - это определенный
артикль THE
Это и
есть искомое слово слов,
выдвинутое самим языком на первое место среди бесчисленных
актов говорения о мире.
Мир должен быть понят прежде всего
через артикль - всесторонне артикулирован. Не онтология и
гносеология - учение о бытии и познании, но "артикулогия",
учение о выделенном, определенном - вот центральный раздел
философии.
Определенный артикль означает любую
вещь как эту, отличную от всех других вещей в мире, и это
свойство
"Этости" является начальным и всеопределяющим, как
доказывает многообразная практика языка.
"Данное мировоззрение можно назвать "the-ism" или "тэизмом",
вкладывая сюда двойной смысл - и тот, что закреплен за
каноническим понятием "theism", "теизм" как верой в
Бога-Личность, и тот, что привносится неканоническим
понятием "the" как определительным принципом мироздания.
В русском языке это определительное, артикулирующее начало,
вследствие отсутствия артиклей, выражено не столь резко, как
в европейских /романских и германских/.
На первое место
выдвигается другое фундаментальное свойство - "вмещенность".
Оно выражено предлогом "в", опережающем все другие слова в
частотном списке /43 000 на миллион словоупотреблений,
каждое 23-е слово в тексте/.
Все, что ни есть, вмещено во
что-то.
Ничто не может быть, не будучи в чем-то.
"В"-структура
определяет пребывание всякой вещи внутри другой: даже самое
малое что-то вмещает, даже самое великое чем-то объемлется.
Дом - в городе, город - в стране, страна - в мире, мир - в
сознании, сознание - в теле, тело - в доме... Все вмещено,
ничто не может выйти из окружения.
Русский язык берет мир в кольцо, представляя его
как систему оболочек, в которой все является облеченным и
облекающим.
"Все во всем" - этот древний закон, выведенный
Анаксагором, в русском языке выступает как синтаксическая
привычка.
Главное - не "это", а "в", через структуру
которого любая вещь предстает окруженной и окружающей,
притом, что эти круги входят друг в друга, наподобие звеньев
одной цепи: окружающее само окружается тем, что оно окружает.
Вселенная существует во времени, а время - во вселенной.
Мы
застаем свое "я" - в мире, а мир - в себе /своем восприятии
и осознании/. Вот и вся проблема "материального" и "идеального",
соотношения приобретенных ощущений и врожденных идей: одно
заключено в другом, как звено в звене.
Русский язык рассеян в отношении определенности вещей и
сосредоточен на их окруженности, пребывания внутри чего-то.
Вещь определяется не сама по себе, в отличие от другой вещи,
но через то большее, внутри чего она пребывает.
Вмещенность
не предполагает разграничения, а напротив, снятие
ограничений, включение их в объемлющее бытие и сознание.
Вещь заведомо дана не сама по себе, в "этости", а внутри
чего-то другого, как его включенное звено, через которое
вытягивается вся цепь.
Таково это мирообразующее в России
свойство свернутости и заключенности.
Вот почему так трудна
и так необходима в России не только теория, но и практика
Всеразличия - действенный тэизм, идущий от веры в
__________________________________
Все эти данные приводятся А. Пушниковым по "Частотному
словарю русского языка", под ред, Л.Н. Засориной, М., 1977.
|