|
Кевин Келли
(Kevin Kelly, редактор
журнала Wired):
Сеть
- это мы. Мы – это Сеть.
68 жизненных советов
от главного редактора журнала Wired Кевина Келли
Сооснователь и главред журнала Wired, футуролог, автор книг «Новые
правила для новой экономики», «Вне контроля» и «Неизбежно» на свой 68
день рождения опубликовал список «жизненных мудростей, о которых никто
не просил». Мне он показался интересным, перевёл, чтобы поделиться с
максимальным количеством людей.
Кевин Келли — сооснователь Wired, футуролог, писатель
Изучите, где набираются знаний те, с кем вы не согласны, или даже те,
кто вас оскорбляет. Проверьте, сможете ли вы найти истину в том, во что
они верят.
Быть полным энтузиазма — это уже +25 баллов к IQ.
Всегда спрашивайте о дедлайнах. Дедлайн отсеивает лишнее и
посредственное. Он останавливает ваши попытки сделать всё идеально и
подталкивает к тому, чтобы сделать по-другому. Лучше, когда по-другому.
Не бойтесь задавать вопросы, которые могут прозвучать глупо. В 99%
случаев все остальные тоже думают над этим вопросом, но стесняются его
задать.
Умение слушать — это суперсила. Слушая тех, кого вы любите, продолжайте
спрашивать: «Есть еще что-то?» — пока что-то не закончится.
Достойная цель на год: изучить какую-то тему настолько хорошо, чтобы
самому удивляться, каким глупым вы были год назад.
Благодарность откроет для вас путь к другим достоинствам, и в ней вы
можете стать лучше.
Позвать кого-то перекусить — всегда хорошая идея, очень простая, по сути.
Круто работает с давними друзьями, отличный способ заводить новых.
Не доверяйте универсальному клею.
Чтение вместе с вашим ребенком создаст связь между вами и раскачает его
воображение.
Никогда не используйте кредитки для кредитов. Единственный кредит или
долг, который можно считать приемлемым, — для приобретения вещей с
чрезвычайно высокой рыночной стоимостью, таких как дом. Стоимость
большинства вещей падает или вообще исчезает в момент покупки. Не будьте
в долгу перед дураками.
Профессионалы — просто аматоры, умеющие элегантно оправиться от своих
ошибок.
Экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств, чтобы
в них поверили.
Не будьте самым умным человеком в комнате. Общайтесь и учитесь у тех,
кто умнее вас. Еще лучше найти умных людей, которые с вами не согласны.
Правило трех в разговоре: чтобы добраться до настоящей причины,
спрашивайте человека дальше о том, что он только что сказал. Потом еще
раз и затем еще. В третий раз ответ будет ближе к правде.
Не будьте лучшим. Будьте единственным.
Все стесняются. Люди вокруг ждут, когда вы им себя представите, ждут,
пока вы отправите им свое письмо на почту, ждут, пока вы позовете из на
свидание. Вперед.
Когда вам отказывают, не воспринимайте это как личное. Учтите, что люди
точно также заняты делами и отвлекаются на разное, как и вы. Попробуйте
еще раз попозже. Это удивительно, как часто вторая попытка дает
результат.
Цель привычки в том, чтобы убрать из процесса переговоры с собой. Чтобы
больше не тратить силы на решение, а просто делать. И они могут быть
очень разными — от привычки говорить правду до ухода за зубами.
Своевременность — признак уважения.
В молодости попробуйте жить от шести месяцев до года настолько бедно,
насколько это вообще возможно, на рисе и орехах, в маленькой комнате или
палатке. Чтобы узнать какой может быть ваша «худшая» жизнь. Тогда всякий
раз, когда вам придется рисковать, вы не будете бояться худшего сценария.
Поверьте, никакие «они» не существуют.
Чем больше вы заинтересованы в других, тем интереснее вы им. Чтобы быть
интересным, будьте заинтересованы.
Работайте над щедростью. Никто на смертном одре никогда не сожалел, что
отдал слишком много.
Чтобы сделать что-то хорошее — нужно просто сделать. Чтобы сделать
что-то великое нужно переделать, потом еще переделать, потом еще
переделать. Секрет создания крутых вещей в том, чтобы переделывать их.
Золотое правило никогда вас не подведет. Это фундамент всех добродетелей.
Если вам нужно найти что-то в вашем доме и вы наконец нашли, не кладите
это потом в то же место. Положите туда, где искали в в самом начале.
Сохранять деньги и вкладывать деньги — очень хорошие привычки. Маленькие
суммы, которые вы вкладываете регулярно в течение нескольких десятилетий
без лишних раздумий, это один из способов разбогатеть.
Ошибаться это нормально. Учиться на своих ошибках — превосходно. Ничего
так не возвышает человека, как умение быстро признавать ошибки, брать на
себя ответственность за них, а затем быстро исправляться. Если
напортачил — признай. Поразительно, насколько сильный эффект дает такая
ответственность.
Никогда не ввязывайтесь в войны в Азии.
Вы можете быть одержимы тем, как обслуживаете ваших клиентов,
покупателей, аудиторию, или можете быть одержимы тем, чтобы победить
конкурентов. И то и другое работает, но одержимость клиентами заведет
вас дальше.
Будьте рядом. Продолжайте быть рядом. Кто-то успешный однажды сказал:
99% успеха — это просто умение быть рядом.
Разделите процесс создания и процесс улучшения. Вы не можете писать и
редактировать, лепить и оттачивать или делать и анализировать
одновременно. Если попробуете — редактор внутри вас остановит создателя.
Не выбирайте, пока изобретаете. Не проверяйте, пока рисуете. В начале
пути ум создателя должен быть свободным от суждений.
Если вы не падаете и не спотыкаетесь время от времени, то ваша дорога
ведет вниз.
Возможно, самая контринтуитивная истина заключается в том, что чем
больше человек отдает, тем больше в итоге получает. Понять это — встать
на путь мудрости.
Друзья лучше денег. Почти всё, что могут сделать деньги, друзья сделают
лучше. Во многих аспектах иметь друга с лодкой лучше, чем иметь лодку.
Правда, трудно обманывать честного человека.
Когда что-либо потерялось, в 95% случаев это находят под рукой — в том
месте, где видели в последний раз. Поищите хорошо именно там, и вы всё
найдете.
Вы это то, что вы делаете. Не то, что вы говорите. Не то, во что верите.
Не то, за что голосуете. А то, во что вкладываете свое время.
Если вы потеряли или забыли взять с собой в поездку шнур, адаптер или
зарядное устройство — просто обратитесь в отель. В наши дни в
большинстве отелей есть целый ящик таких шнуров, адаптеров или зарядных
устройств забытых другими, и у них наверняка есть то, что вы ищете.
Часто вы можете попросить забрать это с собой после использования.
Ненависть — проклятие, которое не задевает предмет ненависти. Она
отравляет только тех, кто её испытывает. Воспринимайте недовольство как
яд.
У улучшений нет предела. Талант даётся людям не по справедливости, но то,
с чего мы начинаем, можно улучшать безгранично долго.
Будьте готовы: когда вы на 90% закончили любой крупный проект (дом,
фильм, ивент, приложение), оставшиеся различные детали потребуют еще
90%, чтобы довести их до конца.
Умирая, вы оставляете всё, кроме своей репутации.
Прежде чем состариться, посетите как можно больше похорон и
прислушайтесь. Вспоминая умершего, на них никто не говорит о достижениях.
Люди будут помнить только то, каким человеком ты был, пока шел за
достижениями.
Будьте готовы, что с каждого доллара на покупку чего-то существенного вы
в будущем заплатите еще один доллар за ремонт, техническое обслуживание
или утилизацию.
Всё реальное начинается с воображения, с выдумки того, что может быть.
Таким образом воображение — самая мощная сила во вселенной и навык, в
котором можно преуспеть. Чем меньше вы прислушиваетесь к тому, что знают
остальные, тем он крепче. И этим навык абсолютно уникален.
Когда случается кризис или несчастье, не тратьте их попусту. Где нет
проблем, там нет роста.
Отправляясь в отпуск сперва заезжайте в самый отдаленный от цивилизации
пункт вашего маршрута. Вы максимизируете шок от от всего необычного в
новом для себя месте, а потом будете с радостью встречать привычные
удобства города.
Когда вас просят сделать что-то в будущем, задумайтесь — вы бы сделали
это завтра? Не так много обещаний пройдет через этот фильтр
безотлагательности.
Не пишите в электронной почте о людях ничего такого, что вам было бы
неудобно сказать им напрямую. Потому что в конечном итоге им обязательно
дадут это прочитать.
Если вам крайне нужна работа, вы еще одна проблема для начальника. Если
вы можете решить множество проблем, которые у начальника есть, считайте,
что вы уже наняты. Чтобы вас взяли на работу, думайте, как ваш начальник.
Искусство в том, что ты отсекаешь.
Потребление вещей редко когда приносит глубокое удовлетворение. А
приобретенный опыт всегда.
Правило семи в исследовании. Вы можете узнать всё, о чем готовы
спрашивать семь раз. Если ваш первый источник не знает ответа на вопрос,
спросите у него, кого спросить следующего, и так далее шаг за шагом.
Если вы дойдете до седьмого источника в цепочке, вы наверняка получите
ответ.
Извиняться нужно быстро, конкретно, от всего сердца.
Никогда не ведитесь на настойчивые просьбы или предложения по телефону.
Срочность — это маскировка.
Когда кто-то ведет себя гадко, грубо, злобно и ненавистно по отношению к
вам, представьте, что он болен. Это может облегчить сопереживание к
такому человеку и смягчить конфликт.
Устранение беспорядка освободит место для по-настоящему ценных для вас
вещей.
Вам кажется, что вы хотите быть знаменитым, но это не так. Почитайте
биографию любой знаменитости.
Опыт переоценивают. Выбирая сотрудников, нанимайте за способности и
затем обучайте их навыкам. Самые удивительные вещи создаются людьми,
которые делают их впервые.
Отпуск + катастрофа = приключение.
Покупая инструменты, начните с самых дешевых, какие только можно найти.
Потом улучшайте те, которые используете часто. Если вы зажигаетесь от
использования какого-то инструмента для работы, покупайте лучшую версию,
которую только можете себе позволить.
Научитесь спать по 20 минут в день, не испытывая стыд при этом.
Погоня за счастьем станет безумной, если вы не знаете чем увлечены.
Лучший слоган для большинства молодых: «Станьте мастером в чем-нибудь, в
чем угодно». Благодаря мастерству в чем-то одном вы сможете двигаться и
развивать это мастерство, на пути к тому что приносит вам больше
радости. И так в итоге найдете свое счастье.
Я уверен, что через 100 лет многое из того, что я считаю правдой
сегодня, окажется неверным. Может даже постыдным. И я изо всех сил
стараюсь понять в чем именно ошибаюсь сейчас.
На дистанции будущее определяют оптимисты. Чтобы быть оптимистом, вы не
обязаны игнорировать все то множество проблем, которые мы создаем. Вам
нужно, используя воображение, думать о том, как нам научиться решать эти
проблемы лучше.
У вас за спиной происходит вселенский заговор, направленный на то, чтобы
заставить вас преуспеть. Будет намного проще воплотить его, если вы
примите эту награду.
Кевин Келли,
перевел Игорь Котляренко.
Существительные должны трансформироваться в глаголы. Конкретные товары –
превратиться в услуги. Данные не могут оставаться без движения. Все
должно находиться в состоянии потока.
Совокупность бесчисленного количества информационных потоков,
перемешивающихся, переходящих один в другой, – это то, что мы называем
«облаком». Программные приложения попадают оттуда к вам в виде потока
обновлений. Облако – это то, куда отправляются ваши текстовые сообщения,
прежде чем они дойдут до монитора вашего друга. Облако – это то, где в
вашем аккаунте ждут своего часа фильмы, пока вы не захотите их
посмотреть. Облако – это то место, где хранятся ваши музыкальные треки.
Облако – это то, где находится Сири[15], даже в момент разговора с вами.
Облако – это новая организационная метафора для компьютера. Таким
образом, фундаментальными единицами этой третьей цифровой системы
становятся «поток», «теги» и «облака».
Постоянно предлагая клиентам и пользователям новые способы участия,
глобальная сеть становится неотъемлемым компонентом любой деятельности в
любой точке мира.
Но в 2050 году сеть не станет лучше, так же как первая ее версия не была
лучше, чем ТВ с увеличенным числом каналов. Эта сеть будет так же
отличаться от современной, как первая отличалась от ТВ.
В строго техническом смысле современную сеть можно определить в качестве
суммы всех тех вещей, которые вы можете «нагуглить», то есть
совокупность всех файлов, доступных по гиперссылкам. В настоящее время
большая часть цифрового мира под это определение не попадает. Многое из
того, что происходит в Facebook, телефонном приложении, игре или в
видео, не поддается алгоритмам поиска. А через 30 лет будет поддаваться.
«Щупальца» гиперссылок продолжат распространяться, чтобы связать все
единицы информации.
Все происходящее в игровой приставке будет поддаваться поиску, как
новости. У пользователей появится возможность искать что-то в видео на
YouTube. Например, в ролике, записанном на камеру вашего телефона, вы
захотели найти момент, когда ваша сестра узнала о зачислении в колледж.
Сеть предоставит такую возможность. Возможности поиска распространятся
на физические объекты – как произведенные, так и природные. Крошечный,
практически бесплатный чип, встроенный в товар, свяжет его с сетью и
интегрирует данные. Большинство предметов в вашей комнате будут
скоммутированы друг с другом так, что вы сможете «гуглить» вашу комнату
или целый дом. У нас уже есть первые ласточки этих технологий. Например,
я могу управлять музыкальной системой и регулировать температуру в доме
с помощью телефона. Через три десятилетия весь остальной мир будет
связан с моими устройствами. Стоит ли удивляться тому, что глобальная
сеть продолжит расширяться до физических размеров планеты.
Кроме того, в ней по-другому будет реализован фактор времени. В
современной сети практически нет понятия о прошлом. Вы можете наблюдать
«живую» потоковую видеотрансляцию с площади Тахрир в Египте, но
посмотреть, какой эта площадь была год назад, практически невозможно.
Сегодня очень непросто увидеть более ранние версии сайтов, через 30 лет
у нас будет временной слайдер, который позволит увидеть любую прошлую
версию. Подобно тому как навигационная система телефона обновляется на
основе информации о дорожном движении на протяжении прошедших дней,
недель и месяцев, глобальная сеть в 2050 году будет совершенствоваться
благодаря контексту прошлого. Кроме того, возможно, сеть начнет
действовать и в направлении будущего.
Представьте, что в момент вашего пробуждения сеть старается предугадать
ваши намерения. Так как все ваши повседневные действия зафиксированы,
она пытается действовать «на опережение» и предлагать вам ответ
практически до того, как вы зададите вопрос. Сеть работает так, что она
предоставляет вам все файловые документы, необходимые для предстоящей
деловой встречи. Сеть выбирает для вас идеальное место для обеда с
друзьями, учитывая погоду, ваше местонахождение, что вы ели на этой
неделе, что заказывали, когда в последний раз встречались с друзьями, а
также множество других факторов, способных повлиять на ваше решение. Вы
общаетесь с сетью. Вместо того чтобы пролистывать множество снимков
друзей в телефоне, вы спрашиваете сеть о своем друге. Она предугадывает,
какие фотографии вы хотели бы видеть, и в зависимости от вашей реакции
на них может предложить больше снимков или фотографии другого приятеля
либо, если начинается следующая рабочая встреча, пару электронных писем,
с которыми вам следует ознакомиться. Сеть начнет все больше напоминать
настоящее, которое имеет к вам непосредственное отношение, а не место, в
которое вы направляетесь – знаменитое виртуальное пространство 1980-х
годов. Она будет постоянно присутствовать в вашей жизни в фоновом
режиме, как электричество: всегда рядом с нами, всегда доступно, всегда
незаметно. К 2050 году мы начнем воспринимать сеть как постоянно
ведущийся диалог.
Этот диалог откроет перед нами множество новых возможностей. Хотя уже
кажется, что цифровой мир переполнен возможностями и вариантами выбора и
в ближайшие несколько лет не останется места для чего-то действительно
нового.
Однако первый настоящий искусственный разум появится не в изолированном
суперкомпьютере, а в суперорганизме из миллиарда компьютерных чипов,
известных как сеть. По своему масштабу он станет планетарным, но при
этом тонким, пронизывающим все, со свободными связями. Окажется сложным
провести грань между тем, где будут заканчиваться наши мысли и
начинаться программа. Любое устройство, которое начнет взаимодействовать
с этим сетевым искусственным интеллектом, станет делиться им и развивать
его. Изолированный искусственный интеллект не сможет учиться так же
быстро и эффективно, как тот, который подключен к «коллективному разуму»
семи миллиардов человек, плюс к триллионам онлайн-транзисторов, плюс к
сотням эксабайтов реальных данных, плюс к саморегулируемым цепям
обратной связи от всей цивилизации. Таким образом, сеть сама по себе
будет становиться все «умнее» и непрерывно совершенствоваться.
Изолированные искусственные интеллектуальные продукты, скорее всего,
начнут считаться ущербными – издержки, которые нам придется платить за
мобильность искусственного разума в отдаленных местах.
Появление искусственного интеллекта завуалируется фактом его
повсеместного использования. Мы будем применять его постоянно растущий
потенциал для решения всевозможных банальных задач, и этот процесс
станет протекать буднично и незаметно. Мы начнем пользоваться этим
распределенным интеллектом миллионами разных способов через любой
цифровой дисплей в любой точке мира, поэтому мы даже не сможем
определить, где конкретно он находится. А поскольку этот созданный разум
представляет собой совокупность человеческого интеллекта (весь прошлый и
нынешний опыт человечества онлайн), окажется сложным сформулировать и
что это такое. Это наша память или всеобщий разум? Мы изучаем его или он
изучает нас?
Появление искусственного интеллекта послужит катализатором для всех
других прорывных факторов, о которых идет речь в этой книге. Можно с
уверенностью утверждать, что появление искусственного интеллекта
неизбежно, потому что мы уже его наблюдаем.
По мере своего движения вперед рукотворный разум, опирающийся на
облачные технологии, будет все больше проникать во все сферы нашей
повседневной жизни. Однако за это придется заплатить свою цену. Механизм
облачных вычислений запускает в действие закон возрастающей доходности,
также известный под названием «сетевой эффект»{40}, согласно которому
ценность сети повышается гораздо быстрее по мере ее роста. Чем
масштабнее сеть, тем более она привлекательна для новых пользователей,
благодаря участию которых сеть становится еще больше и начинает
привлекать еще больше новых пользователей и так далее. Облако, на основе
которого действует искусственный интеллект, подчиняется этому же закону:
чем больше людей его используют, тем «умнее» он становится. Как только
компания попадает в этот замкнутый круг, она начинает расти с такой
скоростью и в таком масштабе, что быстро оставляет позади всех
потенциальных конкурентов. В итоге высока вероятность, что наше будущее
станет определяться олигархией из двух или трех масштабных,
неспециализированных, коммерческих искусственных интеллектов, основанных
на облачных технологиях.
Цифровая экономика держится на этом потоке свободно распространяющихся
копий. Фактически наша цифровая коммуникационная сеть спроектирована
так, что копии передвигаются по ней с минимальным возможным
сопротивлением. Они перемещаются настолько свободно, что мы можем начать
воспринимать интернет как сверхпроводник, где копия, которая однажды
попала в интернет, будет перемещаться в сети вечно, как электричество в
сверхпроводящем проводе. Это мы подразумеваем под вирусным
распространением в интернете. Копии повторно воспроизводятся, эти
дубликаты распространяются дальше и становятся источниками новых копий,
образуя бесконечную волну. Стоит ей только попасть в интернет, копия
остается там навсегда.
Эта система суперраспределения стала базисом нашей современной экономики
и благосостояния. Это мгновенное воспроизведение данных, идей и
мультимедиа лежит в основе главных секторов экономики XXI века.
Предрасположенные к копированию продукты, например программное
обеспечение, музыка, фильмы и игры, составляют наиболее ценную часть
экспорта США, к тому же их производят отрасли, в которых США обладают
глобальным конкурентным преимуществом. Иными словами, благосостояние
Америки покоится на очень большом устройстве, которое без разбора, но
постоянно копирует информацию. Остановить это тотальное воспроизведение
нет никакой возможности. Даже если бы это удалось сделать, то поставило
бы под угрозу не только благосостояние нации, но и привело бы к
прекращению работы самого интернета. Свободное распространение копий
составляет суть этой глобальной коммуникационной системы. Их поток
неизбежен.
Предыдущая экономическая модель человеческой цивилизации основывалась на
складах произведенных товаров и заводах, забитых запасами грузов. Эти
физически существующие товары по-прежнему остаются необходимыми, но их
больше не достаточно для обеспечения благосостояния и счастья. Внимание
потребителей сместилось с физических товаров на поток нематериальных
продуктов, таких как копии. Мы ценим не только физическое расположение
атомов в предмете, но и их интеллектуальную организацию и даже больше –
способность адаптироваться и меняться в ответ на наши потребности.
Сердце этого нового состояния постоянного потока составляют все более
мелкие единицы вычислений. В настоящий момент мы переходим на третий
этап этого процесса, который условно можно назвать «Потоки».
На начальном этапе вычислительная система отражала реалии промышленной
эпохи. Как заметил Маршалл Маклюэн[14], первая версия нового средства
информации, как правило, имитирует то, на смену чему оно пришло{57}.
Первые коммерческие компьютеры использовали метафору офиса. На дисплее
компьютера отображался «рабочий стол», «папки» и «файлы». Они были
организованы в иерархическом порядке, свойственном всей промышленной
эпохе, которую полностью изменило появление компьютера.
На втором цифровом этапе на смену метафоре офиса пришел организационный
принцип сети. Базовой единицей стали уже не файлы, а «страницы». Они
были организованы не в папки, а во взаимосвязанную сеть. Она
представляла собой совокупность из миллиарда страниц с гипертекстовыми
ссылками, содержащими все, включая как сохраненную информацию, так и
активные знания. Интерфейс с рабочим столом сменился на «браузер» –
универсальное окно, способное видеть все страницы. Эта сеть, состоящая
из ссылок, была горизонтальной.
Сегодня у нас происходит переход на третий этап. Страницы и браузеры
утрачивают былую актуальность. Основными единицами становятся потоки и
ленты. Мы постоянно мониторим ленты новостей в твиттере и сообщения на
стене в фейсбуке. Мы в потоковом режиме смотрим фотографии, фильмы и
слушаем музыку. Новостная лента бежит в нижней части телевизионного
экрана. Мы подписываемся на каналы на YouTube, на RSS-ленты разных
блогов. Нас захлестывают потоки извещений и обновлений. Наши приложения
улучшаются благодаря потоку обновлений. На смену ссылкам пришли теги. Мы
ставим теги и «лайки», отмечая понравившиеся моменты в потоке. Некоторые
потоковые сервисы, например Snapchat, WeChat и WhatsApp, функционируют
исключительно в настоящем времени, без прошлого и будущего. Новые потоки
данных не позволяют прошлым задерживаться. Если вы увидели какую-то
информацию, отлично. Потом она просто пропадет.
Кроме того, у нас изменилось отношение ко времени ожидания. На первом
этапе большинство задач носило периодический характер. Ежемесячно мы
получали счета на оплату. Мы платили налоги в один и тот же день года.
Услуги телефонной связи предоставлялись на период до 30 дней. Задачи
накапливались, а затем мы их сразу решали. Затем, на втором этапе, в
нашу жизнь вошла сеть, и очень быстро уровень нашей готовности ждать
изменился: мы захотели получать обратную связь в тот же день. Когда мы
снимали деньги с банковского счета, мы ожидали, что эта операция
отразится в документах в тот же день, а не к концу месяца. Когда мы
отправляли электронное письмо, мы ожидали ответ чуть позднее в тот же
день, а не через две недели, как в случае с обычной почтой. Наш
временной цикл изменился и перешел в ежедневный режим. Это значительное
изменение. Уровень ожиданий сдвинулся настолько быстро, что многие
институты оказались к этому не готовы. Люди испытывали нетерпение и
раздражение, если не получали нужную им форму, которую они должны были
заполнить, в тот же день, и просто уходили.
Сегодня, на третьем этапе, мы перешли от ежедневного режима в режим
реального времени. Если мы отправляем кому-то сообщение, то ждем
немедленного ответа. Если мы тратим деньги, то ждем, что это сразу же
отразится в балансе банковского счета в режиме реального времени. Почему
результаты медицинских анализов бывают готовы лишь через несколько дней,
а не сразу же? Когда мы пишем тест в классе, почему нам не могут тут же
сообщить оценку? Когда мы смотрим новости, мы хотим знать, что
происходит прямо сейчас, в эту самую секунду, а не час назад. Если это
не происходит в режиме реального времени, этого не существует.
Следствием этого – и довольно важным – становится то, что, чтобы
действовать в режиме реального времени, все должно находиться в
состоянии потока.
Представители прежнего поколения предпочитают находить решения проблем,
следуя букве закона, в то время как новое предпочитает использовать
технологии в качестве решения. На самом деле сегодня мы переживаем
переходный период, и столкновение культур – книжной и цифровой –
происходит внутри нас на личностном уровне. Если вы образованный
современный человек, вы не можете не ощущать этого конфликта поколений.
Это напряжение становится для нас новой нормой. Все началось с появления
50 лет назад в наших гостиных первых экранов – больших, объемных, теплых
ламповых телевизоров. Этот «светящийся алтарь» настолько сократил время,
которое мы уделяли чтению, что в следующие десятилетия даже казалось,
что чтение и письмо умерли. Во второй половине прошлого века специалисты
в области образования, представители интеллигенции, политики и родители
были глубоко обеспокоены тем, что поколение, выросшее на просмотре ТВ,
окажется не способным писать. Телевизор был обвинен в самых разных бедах
и проблемах общества. Но, конечно, это мало кого остановило от его
просмотра. На протяжении какого-то времени складывалось ощущение, что
никто не пишет или не умеет писать, а оценки за чтение снижались
десятилетиями{74}. Однако, ко всеобщему удивлению, крутые, способные
обмениваться информацией, ультратонкие дисплеи компьютеров, телевизоров
нового поколения, планшетов вызвали в начале XXI века настоящий
«писательский» бум, который продолжается по сей день. Сегодня люди
тратят на чтение в три раза больше времени по сравнению с этим
показателем в 1980 году{75}. К 2015 году во всемирную сеть было
добавлено более 60 триллионов страниц{76}, и их число продолжает
увеличиваться на несколько миллиардов в день. Все эти страницы кем-то
написаны. Обычные пользователи создают 80 миллионов постов для блогов в
день{77}. С помощью клавиатуры, а не ручки молодые люди по всему миру
отправляют более 500 миллионов сообщений в день со своих телефонов{78}.
Появление новых видов мобильных устройств только повышает интерес к
чтению и письму. Грамотность в США оставалась примерно на одном уровне
последние 20 лет, но те, кто умеет читать, сегодня и читают, и пишут
больше. Если сложить количество всех слов, написанных вами с помощью
электронных устройств, то получится, что в неделю вы пишете гораздо
больше, чем ваша бабушка, при этом неважно, где вы живете.
Помимо текста на книжной странице сегодня мы читаем слова, расположенные
нелинейно в виде бегущей строки текста песни к музыкальному клипу, или
просматриваем финальные титры фильма. Мы читаем реплики юзеров в
виртуальной реальности, ярлыки объектов в видеоигре или расшифровываем
слова диаграммы в интернете. Конечно, более корректно было бы назвать
этот новый вид активности сканированием, а не чтением. Процесс
сканирования включает в себя чтение слов, а также наблюдение за ними и
считывание изображений. Этот новый вид деятельности имеет собственные
характеристики. Эта новая платформа обладает высокой степенью
визуальности, и текст сливается на ней с движущимися изображениями.
Слова на экране быстро перемещаются, наплывают на изображения, служат
ссылками или комментариями, связанными с другим текстом или картинками.
Этот новый способ распространения информации можно представить себе как
книги, которые мы смотрим, или телевидение, которое мы читаем.
Несмотря на активное использование слов, представители «книжного»
поколения обоснованно опасаются, что книги, а как следствие и
классическая традиция чтения и письма, вскоре прекратят существование
как культурная норма. Если это произойдет, кто будет придерживаться
линейной рациональности, которую стимулирует чтение книг? Кто будет
подчиняться правилам, если уважение к сводам законов, зафиксированных на
бумаге, снизится и сменится на строки кодов, с помощью которых пытаются
контролировать наше поведение? Кто будет оплачивать писательский труд,
когда практически все доступно бесплатно на мерцающих экранах? Возможно,
только состоятельные люди будут продолжать читать печатные книги.
Возможно, лишь немногие избранные будут обращать внимание на мудрость,
которую хранят бумажные страницы. Возможно, лишь немногие будут покупать
такие книги. Что может стать заменой незыблемости книги в нашей
культуре? Неужели мы просто откажемся от той огромной текстовой базы,
которая составляет основу современной человеческой цивилизации?
Старый способ чтения (не тот, который характерен для нас сегодня) сыграл
значительную роль в создании большинства всего, что мы ценим в
современном обществе: грамотности, рационального мышления, науки,
справедливости, верховенства закона. Что станет со всем этим в эпоху
сканирования? Какая судьба ждет книги?
Возможное их будущее стоит тщательно изучить, потому что книги – это
только первая ласточка тех изменений, которые произойдут в эпоху
сканирования. Сначала сканирование изменит книги, затем – библиотеки,
затем трансформации подвергнутся фильмы и видео, после этого наступит
очередь игр и образования и, наконец, сканирование приведет к изменению
всего остального.
Отображаясь на экране, книга становится сетью взаимоотношений, вызванных
изложением слов и идей. Она связывает читателей, автора, главных героев,
идеи, факты, понятия и истории. Эти взаимоотношения усиливаются,
расширяются, углубляются, определяются по-иному благодаря новым способам
отображения на экране.
Составить определенное представление о книгах будущего можно, если
посмотреть на Википедию. Этот ресурс можно рассматривать как единую
энциклопедию. Большинство из 34 миллионов страниц Википедии пестрят
словами, подчеркнутыми голубым: это означает, что они представляют собой
гиперссылки на понятия, которые объясняются на других страницах
энциклопедии{84}. Это сплетение взаимосвязей становится именно тем
фактором, который наделяет Википедию – и всю сеть – огромной силой.
Википедия – первая сетевая книга. Со временем каждая ее страница будет
переполнена ссылками, выделенными голубым, так как каждое утверждение
может иметь ссылку на что-то другое.
Позже, когда все книги полностью перейдут в цифровой формат, в каждой из
них появится похожий набор подчеркнутых голубым фраз, так как каждая
литературная ссылка выходит за пределы содержания этой книги и связывает
ее со всеми остальными. За каждой страницей скрываются другие страницы и
другие произведения. Таким образом, книги выйдут за границы обложек и
переплетутся в одну большую метакнигу – глобальную библиотеку.
Коллективный разум этой объединенной библиотеки позволит читателям
увидеть то, что они не смогли бы разглядеть через призму одной
обособленной книги.
Наиболее наглядно это проявляется в области науки. Ученые уже давно
выступают за то, чтобы объединить все знания в мире в единую,
масштабную, взаимосвязанную, аннотированную и реферируемую сеть фактов.
Отдельно взятые данные, даже те, которые имеют смысл в собственной узкой
области, не представляют большой ценности для науки. (Псевдонаука и
паранаука, по сути, – это небольшие области знаний, не связанные с
крупной сетью остальной науки. Они обладают ценностью только в рамках
собственной системы.) Таким образом, каждое новое наблюдение или единица
информации, добавленные в научную сеть, повышают ценность всех остальных
данных.
Как только книга посредством гиперссылок интегрируется в новую
расширенную библиотеку, ее текст уже не будет изолированным от
содержания других книг. Например, сегодня в серьезном научно-популярном
издании обычно приводится список литературы и разного вида сноски. Когда
тексты станут тесно взаимосвязанными, читатель сможет, кликнув на
название в библиографическом списке или на сноску, перейти на
упоминающуюся книгу, при этом ему будет доступно и само ее содержание.
Читатель сможет «путешествовать» в сетевой библиотеке так же, как сейчас
переходить по гиперссылкам в сети: от одной сноски к другой, пока не
просмотрит все.
То же самое касается и слов. Так же как в статье в сети на определенную
тему, например коралловых рифов, могут даваться гиперссылки на
определения, например конкретных видов рыб, любое слово в цифровой книге
может иметь гиперссылку на текстовые фрагменты из других. Книги, включая
беллетристику, станут сетью имен и сообществом идей. (Читатель может
скрыть ссылки, если не хочет отвлекаться на них в процессе чтения,
например, романа. Однако романы составляют лишь малую часть всего того,
что написано.)
Сеть – это совокупность документов, связанных гипертекстовыми ссылками.
Облако – это совокупность данных, связанных гиперссылками. Основная
причина размещения информации в облаке состоит в возможности обеспечить
высокий уровень совместного пользования данными. В совокупности единицы
информации становятся гораздо «умнее» и эффективнее, чем они могли быть
по отдельности. Не существует единой архитектуры построения облаков, так
что их характеристики по-прежнему продолжают быстро изменяться. Однако в
общем облака огромны. Они настолько масштабные, что основание одного
облака способно вместить несколько складских помещений размером с
футбольное поле, заполненных компьютерами, расположенными в нескольких
десятках городов на расстоянии тысяч миль. Кроме того, облака
характеризуются гибкостью: это означает, что их можно увеличивать и
уменьшать практически в режиме реального времени, добавляя число
компьютеров в сети или сокращая его. А благодаря своим внутренним
возможностям резервирования и распределения данных облачные технологии
могут считаться одними из самых надежных в наше время. Они способны
обеспечить знаменитые пять девяток (99,999 %) практически идеального
предоставления услуги.
Основное преимущество облака в том, что чем масштабнее оно становится,
тем меньше и тоньше может быть наше мобильное устройство. Оно выполняет
всю работу, в то время как наш гаджет – это лишь окно, обеспечивающее
доступ к этой деятельности. Когда я смотрю потоковое видео на дисплее
телефона, я обращаюсь к облаку. Когда я листаю страницы электронной
книги на планшете, я просматриваю облако. Когда на циферблате моих
«умных» часов отображается сообщение, оно попадает туда из облака. Когда
я открываю свой ультрапортативный ноутбук, все, над чем я работаю,
фактически находится в облаке.
Свободное от работы время я провожу в виртуальном мире, который
полностью построен пользователями и управляется ими же. Я потратил шесть
лет на создание небольшой деревни высоко в горах, доводя до идеального
вид каждой каменной стены и покрытой мхом крыши. За этот заснеженный
уголок я получил кучу баллов, но гораздо важнее, что он идеально
вписывается в тот большой виртуальный мир, который мы совместно строим.
На этой глобальной платформе без перерыва идут более 30 000 самых разных
игр (жестоких/нежестоких, стратегий/стрелялок). Внешняя поверхность
этого мира по размерам сопоставима с Луной. Сейчас игру создают 250
миллионов человек: каждый из игроков занимается определенным блоком,
обработка информации происходит на отдельных, но связанных с остальными
микропроцессорах игроков. Моя деревня отображается на мониторе в моем
«умном» доме. Так случилось, что я потерял всю проделанную работу, когда
компания, обеспечивавшая услуги хостинга, обанкротилась, так что теперь
я (как миллионы других пользователей) работаю только на территории и
микропроцессорах, которые находятся под моим личным контролем. Все наши
небольшие центральные процессорные устройства участвуют в совместной
виртуальной реальности «Большой мир», связанные с помощью ячеистой сети
активных узлов связи, расположенных на крыше. Мини-ретранслятор,
заряжающийся солнечной энергией, на моей крыше связан с другими
ретрансляторами на соседних так, чтобы нас, создателей виртуальной
реальности «Большой мир», не могли выбросить из корпоративной сети
компании. Совместными усилиями мы создаем единую сеть, которая никому не
принадлежит, точнее, она принадлежит каждому из нас. Наш вклад в
развитие этой игры невозможно продать, точно так же как не требуется
что-то предлагать на продажу нам, так как мы создаем игры и играем в них
в рамках единого обширного взаимосвязанного пространства. Виртуальное
пространство «Большого мира» представляет собой самое крупное сообщество
в истории, и впервые у нас появился намек на правительство планетарного
масштаба. Направления глобальной политики и бюджет в рамках игры
утверждаются путем электронного голосования построчно с помощью
множества поясняющих комментариев, справочных материалов и даже
искусственного интеллекта. Теперь 250 миллионов человек хотят знать,
почему они не могут голосовать за национальные бюджеты своих государств
таким же образом.
Как это ни парадоксально, в век моментальных глобальных связей моя
уверенность в чем-либо сократилась. Вместо того чтобы получать факты
сверху, я вынужден сам собирать собственную уверенность из ускользающего
потока в интернете. Правда с большой буквы П становится правдами во
множественном числе. Мне надо сортировать правду не только о том, что
меня волнует, но и обо всем, к чему я прикасаюсь, включая области, о
которых у меня не может быть никаких непосредственных знаний. Это
означает, что мне в целом приходится постоянно подвергать сомнению мои
предположительные знания. Это состояние может показаться идеальным для
развития науки, но оно одновременно означает, что я могу изменить свои
убеждения по неверным причинам.
Подключившись к сети сетей, я чувствую, что и сам стал сетью и пытаюсь
собрать надежность из ненадежных элементов. И в попытках получить правду
из полуправд, неправд и правд, рассеянных в потоке, я ощущаю, что мой ум
привлекают текучие способы мышления (сценарии, временные убеждения,
интуитивные озарения) и такие же медиаэлементы вроде попурри, потока
твитов и результатов поиска. И когда я протекаю сквозь эту скользкую
сетку идей, мое состояние часто похоже на сон наяву.
Мы до сих пор точно не знаем, для чего существуют сны – ясно только, что
они удовлетворяют некую фундаментальную потребность сознания.
Наблюдатель, который посмотрит, как я путешествую по сети, прыгая от
одной предложенной ссылки к другой, увидит сон наяву. Недавно в
интернете я поймал себя на том, что присоединился к толпе людей, которые
смотрят, как босоногий человек ест землю. Потом я увидел поющего
мальчика, у которого стало плавиться лицо, вслед за этим Санта-Клаус
сжег рождественскую елку, после чего я плавно влетел в глинобитный дом
на краю света. Затем кельтские узлы развязались сами по себе, и какой-то
мужчина рассказал мне формулу, позволяющую делать прозрачное стекло, ну
а потом я посмотрел, как сам, будучи старшеклассником, еду на
велосипеде. И это только первые несколько минут, которые я провел в
интернете однажды утром. Трансоподобное состояние, в которое мы впадаем,
следуя по ссылкам без конкретного направления, можно воспринимать как
ужасную трату времени, или же, как и сны, она может оказаться
продуктивной. Возможно, бродя по сети, мы подключаемся к коллективному
бессознательному. Может быть, грезы в лабиринте гиперссылок – это способ
посмотреть один сон на всех, независимо от того, какие именно ссылки мы
кликаем.
Эта мечта наяву, которую мы называем интернетом, также размывает разницу
между серьезными и игривыми мыслями. Проще говоря, находясь в интернете,
я больше не могу сказать, когда я работаю и когда развлекаюсь. В глазах
некоторых людей разрушение границы между этими двумя сферами
демонстрирует все, что не так с интернетом – он представляет собой
дорогостоящий способ потратить время впустую. Интернет порождает пустяки
и превращает поверхностные увлечения в карьеры. Как известно, Джефф
Хаммербахер, бывший программист Facebook, жаловался: «Лучшие умы моего
поколения думают, как заставить людей щелкать мышью на рекламные
объявления»{278}. Некоторые считают подобную мечту наяву затягивающим
расточительством. Я же, напротив, думаю, что потратить время впустую –
необходимое предварительное условие для творчества. И еще важнее, что
это объединение развлечений и работы, серьезных размышлений и
легкомыслия, как мне кажется, один из лучших результатов этого нового
изобретения. Ведь в высокоразвитом продвинутом обществе работы больше не
будет, не правда ли?
Я заметил, что начал думать по-другому, потому что коллективный разум
сделал мое мышление на редкость широким и свободным. Я думаю активнее,
меньше размышляю. Вместо того чтобы подойти к вопросу, бесцельно
пережевывая его в уме и подпитываясь исключительно собственным
невежеством, я начинаю делать что-то. Я сразу же приступаю. Я начинаю
смотреть, искать, спрашивать, задавать вопросы, реагировать, внедряться,
делать заметки, закладки, оставлять след – я начинаю с создания чего-то
своего. Я не жду. У меня нет необходимости ждать. Теперь я сразу же
воплощаю идеи, вместо того чтобы о них думать. Для некоторых людей
худшее, что принес интернет, – это отказ от спокойных размышлений.
Другие считают такую бессодержательную деятельность глупой суетой, бегом
белки в колесе или иллюзией. Но по сравнению с чем? С пассивным
потреблением телевидения? Или со временем, проведенным в баре за
расслабленной беседой? Или неторопливым визитом в библиотеку, где я не
найду никаких ответов на сотни своих вопросов? Представьте себе сотни
миллионов людей онлайн в эту самую минуту. На мой взгляд, они не теряют
время на глупые ссылки по ассоциации, а вовлечены в процесс более
продуктивного мышления – получают немедленные ответы, исследуют
материал, реагируют, мечтают, бродят по сайтам, встречаются с невиданным
ранее, излагают собственное мнение, пусть даже в нескольких словах.
Сравните это с сотнями миллионов людей, которые смотрели телевизор или
читали газету, устроившись в удобном кресле, 50 лет назад.
Этот новый способ существования – нестись по волнам, нырять вниз,
взмывать вверх, перескакивать от одной части к другой, писать твиты и
болтать о пустяках, с легкостью нырять в новизну, грезить наяву,
подвергать сомнениям абсолютно каждый аспект жизни – это не «баг». Это
«фича». Это адекватный отклик на океан данных, новостей и фактов,
который захлестывает нас. Мы должны быть гибкими и проворными, перетекая
от идеи к идее, поскольку эта гибкость соответствует бурной
информационной среде, окружающей нас. Это состояние не лень неудачников,
не незаслуженная роскошь. Оно необходимо для выживания. Чтобы управлять
каяком, ведя его через бурные пороги, надо грести по крайней мере с той
же скоростью, с какой течет вода, а чтобы ориентироваться в экзабайтах
информации и ожидающих нас взрывных изменениях, надо двигаться так же
быстро, как их авангард.
Но не путайте этот поток с отмелями. Текучесть также позволяет нам
моментально привлекать больше внимания к работам, гораздо более сложным,
крупным и многослойным, чем когда-либо. Технологии, которые наделили
зрителей способностью взаимодействовать с историями и новостями:
сдвигать их во времени, воспроизводить позже, перематывать, зондировать,
связывать ссылками, сохранять, вырезать, вставлять, – дали начало как
длинным, так и коротким формам. Режиссеры ушли от сериалов из отдельных
эпизодов и стали создавать фильмы с масштабным связным сюжетом, на
изложение которого уходят годы. Эти пространные эпосы, такие как
«Остаться в живых», «Звездный крейсер “Галактика”», «Клан Сопрано»,
«Аббатство Даунтон» и «Прослушка», имеют массу переплетающихся сюжетных
линий и главных героев, демонстрируя при этом необыкновенную глубину
характеров. Такие изощренные работы потребовали от зрителей устойчивого
внимания, которое не только не требовалось для телевизионных сериалов и
полнометражных кинофильмов, но и поразило бы Диккенса и прочих
романистов былых времен. Диккенс изумился бы: «Вы хотите сказать, что
аудитория может следить за этим и желать большего? И сколько же лет
подряд?» Я никогда бы не подумал, что смогу наслаждаться такими сложными
историями или увлечься ими настолько, чтобы тратить на них время. Мое
внимание окрепло. Подобным образом глубина, сложность и требования
видеоигр могут сравниться с требованиями к зрителям киномарафонов или
читателям любой великой книги. Чтобы дойти до высокого уровня в
некоторых из этих игр, может понадобиться 50 часов.
Но самая важная особенность, благодаря которой эти новые технологии
меняют наш образ мыслей, – их превращение в единое целое. Вам может
показаться, что вы потратили бесконечные наносекунды на серию твитов и
бесконечные микросекунды на переходы с одной веб-страницы на другую или
многие часы на блуждания по каналам YouTube, а потом несколько минут
порхали от одного отрывка из книги к другому, и наконец вернулись к
рабочей таблице или пролистнули экран телефона. Но в реальности вы
тратите десять часов в день, уделяя внимание одной нематериальной вещи.
Это одна машина, одна огромная платформа, один гигантский шедевр,
который скрывается за триллионом свободно связанных друг с другом
кусочков. Их единство легко упустить из виду. Хорошо оплачиваемые
редакторы сайтов, орды онлайн-комментаторов и киномагнаты, неохотно
позволяющие нам смотреть их фильмы в формате потокового видео, – все эти
ребята не верят, что представляют собой всего лишь информационные точки
в огромном всемирном шоу, но так оно и есть. Когда мы сегодня смотрим на
один из четырех миллиардов экранов{279}, то имеем дело с одним открытым
вопросом. Мы все пытаемся понять: что это такое?
По оценкам производителя компьютеров Cisco, в 2020 году в мире будет 50
миллиардов устройств, подключенных к интернету{280}, вдобавок к десяткам
миллиардов компьютеров и телевизоров. Производители электроники ожидают,
что в течение пяти лет на планете появится миллиард носимых устройств,
отслеживающих нашу активность и формирующих поток данных. Также можно
ожидать еще 13 миллиардов бытовых приборов, которые, подобно термостату
Nest, оживят наши умные дома{281}. Три миллиарда устройств будут
встроены в автомобили, подключенные к интернету{282}. И 100 миллиардов
примитивных RFID-чипов[68], вставленных в товары на полках сети Walmart.
Это интернет вещей, зарождающаяся страна грез, где есть все, что мы
производим, – новая платформа для невероятного. Она состоит из данных.
Знание, которое связано с информацией, но не идентично ей, переживает
такой же взрывной рост, как и информация, удваиваясь каждые два года.
Число научных статей, публикуемых ежегодно, в последние десятилетия
растет еще быстрее. За прошлый век ежегодное число заявок на патенты во
всем мире выросло по экспоненте.
Мы знаем о Вселенной гораздо больше, чем столетие назад. Это новое
знание о физических законах Вселенной было использовано на практике в
таких потребительских товарах, как GPS-навигаторы и плееры iPod, и
продолжительность нашей собственной жизни стала гораздо дольше.
Телескопы, микроскопы, флюороскопы, осциллографы позволили нам увидеть
мир по-новому, и когда мы посмотрели на него с помощью новых
инструментов, то внезапно получили много новых ответов.
Но парадокс науки в том, что каждый ответ порождает как минимум два
новых вопроса. У нас все больше инструментов, ответов и еще больше
вопросов. Телескопы, радиоскопы, циклотроны, ускорители ядерных частиц
расширили не только область нашего знания, но и породили новые загадки,
расширив область нашего незнания. Предыдущие открытия помогли нам
осознать, что 96 % всей материи и энергии в нашей Вселенной находится за
пределами восприятия. Вселенная состоит не из атомов и тепла, которые мы
открыли в прошлом веке, а в основном из двух неизвестных явлений,
которые мы назвали «темными»: темной энергии и темной материи. «Темный»
здесь – это эвфемизм для нашего невежества. Мы действительно не имеем
никакого представления о том, из чего сделана большая часть Вселенной.
Такой же объем незнания мы обнаружим, если рассмотрим глубинное
устройство клетки или мозга. Если сравнить известное с неизвестным,
получится, что мы не знаем ничего. Наши изобретения позволяют украдкой
увидеть собственное невежество. Если знания растут по экспоненте
благодаря научным инструментам, то по идее у нас должны быстро
закончиться загадки. Однако мы, напротив, продолжаем открывать еще
больше неизвестного.
Таким образом, хотя наши знания увеличиваются, скорость появления новых
вопросов тоже растет. Этот разрыв между вопросами и ответами и есть наше
невежество, и оно увеличивается. Другими словами, наука – это метод,
который прежде всего расширяет наше невежество, а не знание.
У нас нет причин ожидать, что в будущем ситуация станет обратной. Чем
революционней технология или инструмент, тем более смелые вопросы она
породит. Можно ожидать, что в будущем такие технологии, как
искусственный интеллект, генетические манипуляции и квантовые компьютеры
(если взять лишь несколько примеров, которые уже маячат на горизонте),
обрушат на нас поток новых вопросов, которые мы ни за что бы не стали
задавать раньше. Более того, можно с уверенностью утверждать, что самые
важные вопросы мы еще не задали.
* * *
Каждый год люди задают интернету два триллиона вопросов, и каждый год
поисковые системы дают два триллиона ответов. Большинство из этих
ответов весьма хороши. Довольно часто они просто замечательны. И
бесплатны! До эпохи моментального и бесплатного поиска в интернете на
большинство из двух триллионов вопросов нельзя было ответить, не
заплатив за это разумную цену. Конечно, хотя ответы и бесплатны для
пользователей, таким компаниям, как Google, Yahoo! Bing и Baidu,
приходится что-то потратить, чтобы их предоставить. В 2007 году я
посчитал, что ответ на один запрос обходится Google примерно в 0,3
цента, и, возможно, с тех пор эта цена немного упала. По моим же
вычислениям, Google зарабатывает около 27 центов за запрос/ответ на
рекламе, связанной с ответами, так что компания спокойно может позволить
себе раздавать ответы бесплатно.
Вопросы у нас были всегда. Тридцать лет назад больше всего ответов
давала телефонная справочная служба. До Google в США существовал номер
411. Универсальный информационный номер 411 набирали с телефонов шесть
миллиардов раз в год{283}. Другим поисковым механизмом прошлого были
«Желтые страницы» – бумажная версия телефонного справочника. По данным
Yellow Pages Association, в 1990-е годы 50 % взрослых американцев
пользовались печатной версией по крайней мере раз в неделю и искали там
в среднем два ответа на свои вопросы{284}. Раз в 1990-е годы в США было
около 200 миллионов взрослых, значит, они делали запросы около 200
миллионов раз в неделю, или 104 миллиарда раз в год. Ничего себе! Другим
классическим способом найти ответы была библиотека. В 1990-е годы в США
библиотеки посещались миллиард раз в год{285}. Из этого миллиарда
примерно 300 миллионов раз это делалось с целью «навести справки», то
есть задать вопрос.
Несмотря на эти 100 миллиардов с лишним запросов в год (только в США),
30 лет назад никто бы не поверил, что можно создать бизнес на бесплатных
или дешевых ответах, который будет стоить $82 миллиарда{286}. Мало кто
из обладателей степени МВА мечтал о схемах, которые позволят
удовлетворить эту потребность. Нужда в вопросах и ответах была скрытой.
Люди не знали, насколько ценными будут немедленные ответы, пока не
получили к ним доступ. Одно исследование, проведенное в 2000 году,
показало, что средний взрослый американец ищет в интернете ответы на
четыре вопроса в день{287}. Я задаю еще больше вопросов, если, конечно,
мою жизнь можно считать показательной. По данным Google, в 2007 году я
задавал 349 вопросов в месяц, или 10 в день (и пиковым временем для меня
было 11 часов утра в среду). Я спросил у Google, сколько секунд в году,
и сразу получил ответ: 31,5 миллиона. Я спросил, сколько запросов все
поисковые системы обрабатывают в секунду. Ответ был такой: 600 000
запросов в секунду, или 600 килогерц. Интернет отвечает на вопросы с
частотой радиоволн.
Но хотя ответы предоставляются бесплатно, их ценность велика. Ученые из
Мичиганского университета в 2010 году провели небольшой эксперимент,
чтобы попытаться определить, сколько обычные люди могли бы заплатить за
ответ на вопрос{288}. Они собрали студентов в хорошо оснащенной
университетской библиотеке и попросили их ответить на некоторые вопросы,
используя только материалы, которыми она располагает. Те же вопросы
задали Google. Потом организаторы эксперимента измерили, сколько времени
у студентов ушло на то, чтобы найти ответы на стеллажах. В среднем это
заняло 22 минуты. Это было на 15 минут больше, чем семь минут,
потраченных на поиски того же ответа в Google. Если средняя зарплата в
стране составляет $22 в час, получается, что таким образом можно
сэкономить $1,37 на каждом запросе.
В 2011 году Хэл Вэриан, главный экономист Google, по-новому рассчитал
среднюю стоимость ответа на вопрос{289}. Он открыл тот удивительный
факт, что средний пользователь Google (судя по собранным файлам cookie)
делает только один поисковый запрос в день. Это определенно не про меня.
Но мои постоянные поиски в Google компенсирует, например, моя мама,
которая что-то ищет, возможно, раз в несколько недель. Вэриан провел
некоторые другие вычисления, чтобы скомпенсировать повысившуюся у нас
склонность задавать вопросы из-за их удешевления. С учетом этого эффекта
оказалось, что запрос в Google экономит среднему человеку 3,75 минуты в
день. Если взять за основу среднюю почасовую оплату, выходит экономия в
60 центов в день. Эту сумму можно даже округлить до доллара, если
решить, что ваше время стоит дороже. Согласилось бы большинство людей
платить доллар в день, или 350 долларов в год, за возможность поиска,
если бы возникла такая необходимость? Возможно. (Я бы точно заплатил.)
Еще можно платить доллар за один запрос – это другой способ заплатить ту
же сумму. Экономист Майкл Кокс спросил своих студентов, сколько денег
они согласятся взять за полный отказ от интернета, и сообщил, что они
отказались сделать это даже за миллион долларов. И это было еще до того,
как смартфоны вошли в повседневный обиход.
Мы только начинаем преуспевать в искусстве давать отличные ответы. Сири,
аудиоассистент в iPhone, дает устные ответы на вопросы, заданные на
обычном английском. Я обращаюсь к ней постоянно. Когда я хочу узнать
погоду, то просто спрашиваю: «Сири, какая погода будет завтра?»
Пользователи Android могут вслух спросить у Google, что записано у них в
календаре. Watson, разработанный IBM, доказал, что на любой вопрос
справочного характера искусственный интеллект может быстро и точно найти
ответ. Отчасти делать это становится все легче, потому что правильные
ответы, данные в прошлом, облегчают процесс в следующий раз и повышают
ценность всех ответов в целом. Каждый вопрос, который мы задаем
поисковой системе, и каждый ответ, принятый нами как верный, оттачивают
процесс и расширяют возможности поисковой системы для будущих вопросов.
По мере обработки все большего количества книг, фильмов и
интернет-источников ответы станут повсеместными. Мы движемся в будущее,
где станем задавать несколько сот вопросов в день. Большинство из них
будут касаться нас и наших друзей: «Где Дженни? Когда следующий автобус?
Стоит ли это есть?» «Производственные расходы» на каждый ответ начнут
исчисляться наноцентами. Запрос типа «дайте мне на это ответ» больше не
будет считаться роскошью для жителей развитых стран. Он станет важнейшим
абсолютным товаром.
Очень скоро мы заживем в мире, где сможем в непринужденной форме задать
облаку вообще любой вопрос. И если на него есть ответ, машина донесет
его до нас. Кто выиграл премию «Новичок года» в 1974 году? Почему небо
голубое? Будет ли Вселенная расширяться всегда? Со временем облако, или
Облако, Машина, искусственный интеллект, научится выражать, что
известно, а что нет. Возможно, поначалу ему придется вступать с нами в
диалог, чтобы прояснить двусмысленности (как делаем мы, люди, когда
отвечаем на вопросы), но, в отличие от нас, машина для ответов без
колебаний обеспечит нас глубоким, неочевидным, комплексным фактическим
знанием на любую тему, если такое знание существует.
Но главным последствием моментальных и надежных ответов будет не
гармония удовлетворения. Имеющиеся в избытке ответы порождают еще больше
вопросов! По моим наблюдением, чем легче спросить и чем полезнее ответ,
тем больше вопросов у меня появляется. Хотя машина для ответов может
умножать их количество до бесконечности, но время на формулировку нового
вопроса крайне ограниченно. Работа, необходимая, чтобы задать хороший
вопрос, и работа, необходимая для усвоения ответа, несимметричны. Ответы
становятся дешевыми, а вопросы – ценными, то есть нынешняя ситуация
поворачивается на 180 градусов. Пабло Пикассо блестяще предвидел это в
1964 году – он сказал писателю Уильяму Фифилду: «Компьютеры бесполезны.
Они дают только ответы».
То есть в итоге в мире суперумных и повсеместных ответов поощряются
поиски совершенного вопроса. Что делает вопрос совершенным? Как ни
странно, лучшие вопросы не те, что ведут к ответам, потому что ответы
скоро станут дешевыми и легкодоступными. Хороший вопрос стоит миллиона
хороших ответов.
Хорошим, например, был вопрос, который некто Альберт Эйнштейн задал
себе, будучи маленьким мальчиком: «Что бы вы увидели, если бы
перемещались на луче света?» Этот вопрос породил теорию относительности,
E = mc² и атомный век.
Хороший вопрос не рассчитан на правильный ответ.
На хороший вопрос нельзя ответить немедленно.
Хороший вопрос ставит под сомнение существующие ответы.
Как только вы слышите хороший вопрос, вы страстно желаете узнать ответ,
но, пока его не задали, вы не имели ни малейшего представления, что вас
это интересовало.
Хороший вопрос создает новые территории для обдумывания.
Хороший вопрос позволяет по-другому посмотреть на данные ответы.
Хороший вопрос – это зерно инноваций, технологий, искусства, политики и
бизнеса.
Хороший вопрос задевает края известного и неизвестного, не будучи ни
глупым, ни очевидным.
Хороший вопрос нельзя предсказать.
Хороший вопрос будет признаком образованного разума.
Хороший вопрос – тот, который порождает много других хороших вопросов.
Возможно, машины научатся задавать хорошие вопросы в самую последнюю
очередь.
Хороший вопрос – то, для чего существуют люди.
* * *
Что же мы создаем с помощью машины для вопросов и ответов?
Наше общество уходит от строгого иерархического порядка к гибкости
децентрализации. Оно уходит от существительных к глаголам, от осязаемых
вещей к неосязаемому становлению. От фиксированных медиа к
беспорядочным, сделанным с помощью ремиксов. От хранилищ к потокам. В
будущем ценности начнет порождать не определенность ответов, а
неопределенность вопросов, и процесс перехода уже начался. Факты,
порядок и ответы всегда будут нужны и полезны. Они не уходят, и, более
того, как микроорганизмы и твердые материалы, станут и дальше служить
опорой для основной части нашей цивилизации. Но самые драгоценные
проявления, самые динамичные, значимые и продуктивные компоненты нашей
жизни окажутся на переднем краю, где пребывают неопределенность, хаос,
текучесть и вопросы. Технологии для получения ответов будут по-прежнему
преобладать – до такой степени, что ответы станут повсеместно
доступными, моментальными, надежными и почти бесплатными. Но технологии,
которые помогают ставить вопросы, начнут цениться больше. Те, кто
спрашивает, будут заслуженно считаться двигателями новых областей,
отраслей, брендов, возможностей и континентов, которые может исследовать
наш беспокойный биологический вид. Постановка вопросов мощнее, чем
получение ответов. |
