Фердинанд де Соссюр пишет: "Язык — это клад, практикою речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественному коллективу, это — грамматическая система, потенциально существующая в каждом мозгу или, лучше сказать, в мозгах этой совокупности индивидов, ибо язык не существует полностью ни в одном из них, он существует в полной мере лишь в массе.

Разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем: 1) социальное от индивидуального; 2) существенное от побочного и более или менее случайного.

Язык не есть функция говорящего субъекта, он — продукт, пассивно регистрируемый индивидом; он никогда не предполагает предварительной рефлексии, и анализ в нем выступает лишь в области классифицирующей деятельности...

Наоборот, речь есть индивидуальный акт воли и понимания, в котором надлежит различать: 1) комбинации, при помощи которых говорящий субъект пользуется языковым кодом с целью выражения своей личной мысли; 2) психофизический механизм, позволяющий ему объективизировать эти комбинации.

...В то время как языковая деятельность в целом имеет характер разнородный, язык, как он нами определен, есть явление по своей природе однородное: это — система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа, причем оба эти элемента знака в равной степени психичны.

Язык не в меньшей мере, чем речь есть предмет конкретный по своей природе, и это весьма способствует его исследованию. Языковые знаки хотя и психичны по своей сущности, но вместе с тем они — не абстрактны; ассоциации, скрепленные коллективным согласием, совокупность которых и составляет язык, суть реальности, имеющие местонахождение в мозгу. Более того, знаки языка, так сказать, осязаемы: на письме они могут фиксироваться посредством условных начертаний, тогда как представляется невозможным во всех подробностях фотографировать акты речи; произнесение самого короткого слова представляет собой бесчисленное множество мускульных движений, которые чрезвычайно трудно познать и изобразить. В языке же напротив, не существует ничего кроме акустического образа, который может быть передан посредством определенного зрительного образа. В самом деле, если отвлечься от множества отдельных движений, необходимых для реализации речи, всякий акустический образ оказывается, как мы далее увидим, суммой ограниченного числа элементов или фонем, могущих в свою очередь быть изображенными на письме при помощи соответственного числа знаков. Вот эта самая возможность фиксировать относящиеся к языку явления и приводит к тому, что верным его изображением могут служить словарь и грамматика; ибо язык есть склад акустических образов, а письмо — осязаемая их форма"(Ф.де Соссюр "Курс общей лингвистики" М., Логос, 1998г., стр. 19-21).

Теоретическая разработка проблемы языка и речи связана с именем Соссюра (см. Женевская школа), относившего различение языка и речи к самому предмету иссле­до­ва­ния — феномену языка (в его терминологии langage‘речевая деятельность’), в котором, как считал он, соединены объекты принципиально разной природы: язык (langue) и речь (parole). Он считал, что, хотя в своём существовании язык и речь взаимообусловлены, они несводимы друг к другу и не могут рассматриваться с одной точки зрения, а «речевая деятельность, взятая в целом, непознаваема, так как она неоднородна». Соссюр поэтому настаивал на разграничении лингвистики языка и лингвистики речи. Концепция Соссюра подвергалась критике за слишком резкое разграничение языка (системы языка) и речи, поведшее к чрезмерной абстрактности метаязыка лингвистики, предмет которой ограничивался системой языка. Идея неодно­род­но­сти, диалектической противоречивости феномена языка высказывалась учёными и раньше. Так, Гумбольдт различал язык, определяемый им как деятельность духа (ἐνέργεια), форму языка — постоянные элементы и связи, реализуемые в речевой деятельности, и продукт этой деятельности (ἔργον).

В советском языкознании 30‑х гг. 20 в. язык рассматривался как поли­функ­цио­наль­ный феномен, изучение которого не может быть отделено от конкретных форм речи. Система языка определялась как совокуп­ность правил речевой деятельности (работы Щербы, Л. П. Поливанова, С. И. Бернштейна и других). Мысль Соссюра о соприсутствии в феномене языка элементов системы и речи, напротив, побуждала формулировать достаточно жёсткие принципы их разграничения. А. Х. Гардинер предложил «применять наименование „язык“ ко всему тому, что является традиционным и органическим в словах и сочетаниях слов, а наименование „речь“ — ко всему тому, что определяется конкретными условиями, „значением“ и „намерением“ говорящего». Достоянием речи он считал прежде всего функции слов в высказывании и соответственно такие категории, как субъект, объект, настоящее истори­че­ское, предложение, понимаемое как отнесённое к действительности высказывание (граммати­че­скую структуру предложения Гардинер считал фактом языка).

Сходные мысли уже раньше высказывались И. А. Бодуэном де Куртенэ, разграни­чи­вав­шим два вида единиц языка — единицы языковые и функционально-речевые. В совет­ском языко­зна­нии А. И. Смирницкий относил к языку всё то, что воспроизводится в речи (слова, фразеологизмы, морфологические формы), а к речи — всё то, что производится в процессе коммуникации (словосочетания, конкретные предложения). Подобная точка зрения вызвала возражения тех, кто видел в языке и речи два аспекта одного феномена. Т. П. Ломтев полагал, что «все лингвистические единицы являются единицами языка и речи: одной стороной они обращены к языку, другой — к речи». Единицы речи суть реализации единиц языка. Эта точка зрения может быть применена к таким конструк­тив­ным единицам, как фонемы, морфемы, слова, синтакси­че­ские структуры, ср. такие пары единиц, как фон и фонема, морф и морфема, в которых «эмический» член принадлежит системе языка и характеризуется инвариант­ны­ми признаками, реализу­е­мы­ми в речевых вариантах (морфах, фонах). Между тем отрезки, получаемые в результате членения речевого потока по фонетическим и конкретно-смысловым признакам, т. е. слоги, такты (синтагма, в понимании Щербы), сверхфразовые единства (для письменной речи — абзацы), рассматриваются обычно только как единицы речи (текста), хотя и они обладают некоторыми типовыми характе­ри­сти­ка­ми. Различение единиц языка и речи, согласно этому взгляду, оказывается обусловленным величиной расхождений между фиксируемым в системе языка типом и его речевыми реализациями. Для фонемы, морфемы и слова это соотношение является иным, чем для предложения. Некоторые ученые предложили выделять в языке иные, хотя и соотносительные с противо­по­став­ле­ни­ем языка и речи аспекты. В информатике и теории коммуникации, оперирующих не только естественными, но и искусственными языками, используется противо­по­став­ле­ние кода и сообщения. Те, кто рассматривает речь в статическом, структурном аспекте, пользуются противо­по­став­ле­ни­ем системы и текста (Л. Ельмслев).

В ряде концепций выделяется не два, а три аспекта языка. Мысль о возмож­но­сти троякого подхода к языку, перекликающаяся с идеями Гумбольдта, была высказана в 1931 Щербой, который различал: речевую деятельность (процессы говорения и понимания речи), производимую психофизиологическими механизмами индивида; языковую систему (словарь и грамматику языка); языковой материал, т. е. совокуп­ность всего говоримого и понимаемого в той или другой обстановке. Косерю присоединил к оппозиции языка и речи третий компонент — норму, понимаемую как социально закреплённый узус — обязательные формы и стереотипы, принятые в данном обществе. Сюда он относил не только явления речи (например, ситуативно обусловленные стереотипы), но и явления языка, такие, как отклоняющиеся от продуктивного образца парадигмы склонения и спряжения. Тем самым в системе языка и в речи был выделен некоторый «окаменевший» компонент, охраняемый от изменений нормирующей деятельностью общества. Некоторые исследователи (Й. М. Коржинек, Г. В. Колшанский) сводят оппозицию языка и речи к противо­по­став­ле­нию реального объекта его научному описанию (теоретической модели). Эта точка зрения, заменяющая онтологическое различие эпистемическим, уязвима, так как ставит существование языка (системы языка) в зависимость от существования лингвистики, разрабатывающей модели его описания, сама же система языка утрачивает стабильность, поскольку одна и та же речевая реальность допускает различия в моделировании. Соссюровское противо­по­став­ле­ние языка и речи обернулось, таким образом, проблемой реальности и объективности системы языка. Последняя либо определялась как часть или аспект речи (текста), либо отождествлялась с научной моделью, базирующейся на речевом материале, либо понималась как некоторая психологическая или социопсихологическая категория — языковое знание, языковая способ­ность человека, «совокуп­ность отпечатков, имеющих­ся у каждого в голове» (Соссюр). Современной версией психологической традиции является введенное Н. Хомским противо­по­став­ле­ние языковой компетенции и языкового исполнения (competence and performance), представляющее собой аналог оппозиции языка и речи. Компетенция понимается как некоторое порождающее устройство, создающее речевые произведения. Термин «исполне­ние», применяв­ший­ся уже Соссюром (франц. exécution), умаляет творческий характер речеобразования.

В итоге развития идей языка и речи в каждом из этих соотносительных понятий был выделен статический и динамический аспекты. Динамическая сторона речи соответ­ству­ет деятель­но­сти, взятой во всей полноте её характеристик (физических, психических и социальных); статическая сторона речи соответствует выделенному из речевой деятель­но­сти и зафикси­ро­ван­но­му тем или иным способом тексту. Лингвистика речи распадается на две взаимо­до­пол­ня­ю­щие области: теорию речевой деятельности и речевых актов, анализи­ру­ю­щую динамику речи, и лингвистику текста, обращенную к статическому аспекту речи. Теория текста теснее связана с литературоведением и стилистикой, теория речевой деятельности разраба­ты­ва­ет­ся во взаимо­дей­ствии с психологией, психофизиологией и социологией. Речь является объектом изучения не только лингвистов (психолингвистов, социолингвистов, нейролингвистов, фонетистов, специалистов по стилистике), её изучают психологи, физиологи, логопеды, специалисты по теории коммуникации и информатике (интеракционным системам), по высшей нервной деятельности, по акустике. Проблемы речи находятся в фокусе внимания философов, логиков, социологов, литературоведов.

Американский философ и логик Чарльз Пирс (1839-1914), основатель прагматизма как философского течения и семиотики как науки, определял знак как нечто такое, зная которое, мы узнаем нечто большее. Всякая мысль - это знак и всякий знак - это мысль.

Семиотика (от гр. σημειον - признак, знак) - наука о знаках. Наиболее существенное деление знаков - это деление на иконические знаки, индексы и символы.

Иконический знак (икона от гр. εικων образ) представляет собой отношение сходства или подобия между знаком и его объектом. Иконический знак построен на ассоциации по сходству. Это метафоры, образы (живописные изображения, фото, скульптура) и схемы (чертежи, диаграммы).
Индекс (от лат. index - доносчик, указательный палец, заголовок) это знак, который относится к обозначаемому объекту благодаря тому, что объект реально воздействует на него. При этом значительного сходства с предметом нет. Индекс построен на ассоциации по смежности. Примеры: пулевое отверстие в стекле, буквенные символы в алгебре.
Символ (от гр. Συμβολον - условный знак, сигнал) это единственный подлинный знак, так как не зависит от сходства или связи. Его связь с объектом условна, так как существует благодаря соглашению. Большинство слов в языке представляют собой символы.
Немецкий логик Готлоб Фреге (1848-1925), предложил свое понимание отношение знака к объекту, им обозначаемому. Он ввел различение между денотатом (Bedeutung) выражения и его смыслом (Sinn). Денотат (референт) - это сам предмет или явление, к которому относится знак.

Венера - утренняя звезда.

Венера - утренняя звезда.

В обоих выражениях один и тот же денотат - планета Венера, но разный смысл, так как Венера в языке представлена разными способами.

Фердинанд де Соссюр (1957-1913), великий швейцарский лингвист, оказавший огромное влияние на лингвистику XX века, предложил свою знаковую теорию языка. Ниже излагаются основные положения этого учения.

Язык - это система знаков, выражающих понятия.

Язык можно сравнить с другими системами знаков, такими, например, как азбука для глухонемых, военные сигналы, формы учтивости, символические обряды, оперение самцов, запахи и т.д. Язык только наиважнейшая из этих систем.

Семиология - наука, изучающая системы знаков в жизни общества.

Лингвистика - часть этой общей науки.

Семиотика - синонимичный термин для соссюровского слова семиология, более употребительный в современной лингвистике.

Американский семиотик Чарльз Моррис (1901-1979), последователь Чарльза Пирса, выделял три раздела семиотики:

Семантика (от гр. σημα - знак) - отношения между знаком и предметом, обозначаемым им.
Синтактика (от гр. συνταξις - строй, связь) - отношения между знаками.
Прагматика (от гр. πραγμα - дело, действие)- отношения между знаками и теми, кто использует эти знаки (субъектами и адресатами речи).
Некоторые системы знаков

Семафорная азбука, принятая на флоте

Семафорная азбука, принятая на флоте
Знаки Зодиака

Знаки Зодиака
Языковой знак

Согласно Ф. де Соссюру языковой знак - это не связь вещи и ее названия, а совокупность понятия и акустического образа.

Понятие - это обобщенный, схематичный образ предмета в нашем сознании, наиболее важные и характерные черты данного объекта, как бы определение предмета. Например, стул - это сидение с опорой (ножками или ножкой) и спинкой.

Акустический образ - это звуковой идеальный эквивалент звука в нашем сознании. Когда мы произносим слово про себя, не двигая губами и языком, мы воспроизводим акустический образ реального звука.

Обе эти стороны знака имеют психическую сущность, т.е. идеальны и существуют только в нашем сознании.

Акустический образ по отношению к понятию в некоторой степени материален, так как он связан с реальным звуком.

Доводом в пользу идеальности знака служит то, что мы можем говорить сами с собой не двигая ни губами, ни языком, произносить звуки про себя.

Таким образом, знак - двусторонняя психическая сущность, состоящая из означаемого и означающего.

Понятие - означаемое (фр. signifié)

Акустический образ - означающее (фр. signifiant).

Знаковая теория предполагает 4 компонента процесса обозначения.

В нижеследующем примере участвуют следующие компоненты:

Само реальное, материальное, настоящее дерево, которое мы хотим обозначить знаком;
Идеальное (психическое) понятие как часть знака (обозначаемое);
Идеальный (психический) акустический образ как часть знака (обозначающее);
Материальное воплощение идеального знака: звуки произнесенного слова дерево, буквы, обозначающие слово дерево.
1. Денотат (референт) 2. Понятие 3. Акустический 4. Воплощения
Дерево [´djεrэvэ] Дерево, Дерево
Деревья могут быть разными, нет двух абсолютно одинаковых берез, произносим слово дерево мы тоже все по-разному (разным тоном, с разным тембром, громко, шепотом и т.д.), пишем также различно (ручкой, карандашом, мелом, разным почерком, на пишущей машинке, компьютере), но двусторонний знак в нашем сознании у всех одинаков, так как он идеален.

Английские лингвисты Чарльз Огден (1889-1957), Айвор Ричардс (1893-1979) в 1923 году в книге «Значение значения» (The Meaning of Meaning) наглядно представили знаковое отношение в виде семантического треугольника (треугольника референции):

Знак (Symbol), т.е слово в естественном языке;
Референт (Referent), т.е. предмет, к которому относится знак;
Отношение, или референция (Reference), т.е. мысль как посредник между символом и референтом, между словом и предметом.
Семантический треугольник (треугольник референций)
Основание треугольника изображено прерывистой линией. Это означает, что связь между словом и предметом не обязательна, условна, и она невозможна без связи с мыслью и понятием.

Однако знаковое отношение можно выразить и в виде квадрата, если учесть, что второй член треугольника - мысль - может состоять из понятия и коннотата. Понятие - общее для всех носителей данного языка, а коннотат, или коннотация (лат. connotatio - «созначение») - ассоциативное значение, индивидуальное у каждого человека.

Семантический квадрат (квадрат референции)
Например, «кирпич» у каменщика может ассоциироваться с его с работой, а у пострадавшего прохожего - с перенесенной травмой.